Особенности ловли с лодки на течении. Часть 2

Ситуация третья. Продольные гряды и ложбины

Есть мнение, что хищник-засадчик обязательно должен найти на дне коряжку, бугорок, уступчик, встав за которым ниже по течению, он может, не напрягаясь, караулить потенциальную жертву. Собственно, поперечная бровка, о которой мы только что говорили, это одно из таких удобных для хищной рыбы укрытий. Однако чаще линии излома донного рельефа проходят не поперек реки, а вдоль. Это и прибрежная бровка (а иногда и несколько параллельных бровок), и удаленные от берега ложбины и гряды.
Если на прибрежных бровках течение слабое или даже никакое, то ближе к фарватеру скорость потока воды весьма внушительная. Поэтому только для того, чтобы удержаться на месте, рыба должна прилагать определенные усилия. Однако хищник, а это обычно судак и берш, вовсе не избегает таких места, а наоборот – зачастую предпочитает их другим. Только модель его поведения в этом случае уже иная. Хищник перемещается вдоль ложбины или гряды, по ходу атакуя мелкую рыбешку.

Успех ловли в таком месте сильно зависит от правильного выбора позиции спиннингиста. Смещение на десяток метров в сторону способно увеличить или уменьшить число поклевок раза в три-четыре. Я расскажу об одном из дней Кубка Москвы по спиннингу, проходившего в сентябре 1998 года на Ахтубе, как о реальном примере ловли на продольных донных ложбинах. Соревнования проходили три дня. Первый и третий день – на реке с лодки. Одни из участников знали акваторию, другие нет. В первый день очень высокий результат показала команда с символичным названием Jig Special, в которой оказался Валерий Киселев, досконально знавший место, причем не вообще, а конкретно – где лучше всего берет судак в сентябре. Пока другие команды с переменным успехом рыбу искали, трое участников Jig Special ее ловили.

В третий день все повторилось, с той лишь разницей, что там, где в первый день ловили три человека, теперь оказалось двенадцать. Первые трое встали на «свои» точки, остальные – где-то поблизости, насколько позволяли Правила и здравый смысл. Хотя участок, на котором ловили все двенадцать спиннингистов, имел протяженность метров четыреста и в первом приближении был однороден (то есть везде на дне имелись интересные перепады глубины), рыба, как это быстро выяснилось, у всех брала отнюдь не одинаково. Я, после очень приличного результата в первый день и посредственного – во второй, в последний день соревнований оказался среди тех двенадцати, но мне относительно повезло – я довольно удачно встал на «правильную» точку. Два других члена нашей команды – Владимир Андрюничев и Сергей Савин – как ни старались, не могли занять «клевую» позицию. Будь на участке меньше народа, то, если не с первой, так с пятой попытки, удалось бы встать оптимальным образом. В результате Владимир и Сергей довольствовались нерегулярными поклевками, в то время как многие другие, словно на конвейере, вытаскивали то берша, то судака. В итоге наша команда откатилась со второго на четвертое место из восьми…

Кстати, особенности рельефа дна в том месте первым прочувствовал Владимир Андрюничев. Это вообще для него очень характерно – несколько пробных забросов, и Владимир уже способен нарисовать картинку не хуже той, что получается на экране «навороченного» эхолота. Так вот, самой важной особенностью дна там оказалась протяженная ложбина. На ее фоне прослеживались еще какие-то впадины и возвышения меньшего масштаба, но общая ориентация всех этих донных образований направлена вдоль потока воды. Охотничьи тропы хищника, как это вскоре стало понятно, проходили четко вдоль ложбины. Если вы стояли на самой границе свала, то проводка строго против течения приносила больше всего поклевок. В позиции в нескольких метрах от свала очень эффективными оказывались забросы под углом – здесь еще играли свою роль и те мелкие неровности дна (гребни и борозды), которые при этом пересекала приманка. Если же лодка стояла на удалении от маршрутов хищника, и, несмотря на то, что в принципе достать до нужных точек было несложно, число поклевок оказывалось в несколько раз меньшим, поскольку приманка быстро уходила из «клевой» зоны. Дальние забросы с этой точки под острым углом вниз по течению, очевидно, принесли бы лучший результат, однако при столь высокой концентрации спиннингистов, приходилось забрасывать не туда, куда хотелось, а туда, куда оставалась возможность забросить. Те же, кто рисковал и швырял приманку наперерез соседу, в такой ситуации только провоцировали перебранки…

Я стоял в точке А и три четверти своей рыбы взял на забросах строго вниз по течению. При такой позиции на протяжении всей проводки можно было ожидать хватки хищника. Доходило до поклевок на пяти забросах подряд. Неоднократно случалось по несколько поклевок за одну проводку. Правда, брал главным образом не судак, а берш. Члены команды Jig Special располагались выше (вокруг точки Д). В этом месте, очевидно, находилась конечная часть рыбьих охотничьих маршрутов (далее вверх по течению уже начиналась отмель), поэтому здесь рыба на какое-то время задерживалась и в течение всего дня очень стабильно клевала. В нижней части того участка реки, после которого протяженная ложбина переходила в яму, как оказалось, тоже можно было, практически не меняя позиции, на протяжении всего отпущенного времени результативно ловить судака и берша. Рыба, как в воронку, заходила, поднимаясь из ямы, в ложбину, и брала оказавшийся в нужном месте джиг. Здесь, кстати, ловил и ставший в итоге победителем в личном зачете Дмитрий Шабалин (точка Е), который добился такого результата благодаря стабильным уловам в каждый из трех дней.

В последний день соревнований на этом участке реки поклевывал и сом, что вполне обычно для Ахтубы. Места поклевок очень отчетливо отражали отличия в поведении этой рыбы. Если берш и судак явно «гуляли» вверх и вниз по реке, то сомы, как им и положено, сидели в ямах. Две поклевки пришлись на окрестности точки Е, то есть на вход в нижнюю яму. С тремя сомами пришлось иметь дело Анатолию Маилкову (точка Ж). Взять ему, правда, удалось только одного, самого маленького – килограмма на четыре. Другие два без особого напряга рвали леску. Три сомовьих поклевки фактически на одном пятачке объяснялись просто: сбоку от «магистральной» ложбины, в которой мы все ловили судака с бершом, располагался локальный приямок, в котором и засели «усатые». Единственный сомик, попавшийся на удалении от ямы (в точке А), весил всего лишь порядка килограмма, и мне пришлось его отпустить, так как такой размер по Правилам соревнований считался непромысловым.

Рассказ о Кубке Москвы хочу завершить одним курьезным эпизодом. Началось с того, что Владимира Замышляева подвела хилая застежка: после поклевки он подсек и тут же… ругнулся – на конце лески не было ни рыбы, ни даже твистера. Спустя полчаса Сергей Савин, подсачив килограммового судака, оторопел от удивления: он ловил на белый твистер, а из пасти торчал зеленый! Белый, впрочем, оказался там же, но глубже. Зеленый же принадлежал Замышляеву. Вот и рассуждай после этого о том, какие мучительные страдания или хотя бы неудобства доставляют рыбе засевшие в челюстях оторванные или откушенные рыболовные приманки…

Ситуация четвертая. Ловля на “тампакс”

Я как-то опубликовал в журнале «Рыболов-клуб» заметку “По кровавому следу”. Основной ее идеей было использование свежей (точнее, свежайшей) рыбьей крови для привлечения хищника при ловле на поролон. Поймав рыбу, вы надрезаете жабры и пропитываете вытекающей кровью поролонку, после чего на следующих нескольких забросах вероятность поклевки резко возрастает – я это много раз проверял сам, да и мои знакомые сходятся во мнении, что эффект «тампакса» (то есть пропитанной кровью поролоновой рыбки) действительно существует. По крайней мере он более очевиден, чем влияние на клев тех «консервированных» аттрактантов, что в различных тюбиках и флаконах продаются в рыболовных магазинах. Окровавленная рыбка может с успехом использоваться и в береговой ловле, но наибольший эффект от «тампакса» проявляется как раз при ловле с лодки на реке, когда вы забрасываете строго вниз и ведете приманку против течения. Поток воды относит пахнущий шлейф, хищник его «унюхивает» и подтягивается снизу.

За счет медленного темпа проводки (против течения ее скорость минимальна) активный хищник успевает учуять запах и, как гончая собака, найти «зверя» по кровавому следу на том же забросе. Если нет, то надо еще два-три раза провести поролонку строго тем же путем – рыба может подтянуться и рыскать в поисках источника соблазнительного аромата. Можно ли использовать в ловле на «тампакс» не свежую рыбью кровь, а что-то другое? Та же рыбья кровь, но успевшая свернуться, хуже – я имел возможности в этом удостовериться. Крупнейшие производители рыболовных прикормок (Sensas, Mosella и др.) включают специальным образом высушенную кровь в состав некоторых смесей. В России еще до времен Сабанеева практиковалось «прикармливание» щуки при ее ловле на зимние жерлицы свернувшейся кровью домашних животных, особенно поросенка. По отзывам некоторых наших современников, от этого очень заметно возрастает число поклевок – вплоть до того, что на прикормленных лунках «загорается» флажок за флажком, а на неприкормленных – полнейший ноль…

Как чисто городской житель я испытываю понятные сложности с тем, как и где достать кровь поросенка, но если вам она более доступна, почему бы не поэкспериментировать? Хотя, конечно, ожидать того же результата, как от ловли жерлицами и прочими стационарными снастями, в нашем случае не приходится. По рекомендации кого-то из знакомых, одну партию своих поролоновых рыбок я «нашпиговал» сухим гематогеном. Однако внешне такие рыбки не отличались от обычных – небольшие кусочки начинки были вклеены внутрь. Одни рыбки смешались с другими, и я не мог с уверенностью сказать, на какую рыбку я ловил – с гематогеном или без, поэтому и выводы делать пока не стал. Так что попробуйте ответить на вопрос, влияет ли на клев хищной рыбы гематоген, сами.

Почти все аттрактанты для хищной рыбы, что попадаются время от времени на прилавках, сделаны не на основе крови, а на основе рыбьего жира – достаточно нюхнуть, и это становится понятным. Из тех аттрактантов, что я испробовал (Berkley, Cormoran), ни один не произвел на меня однозначно положительного впечатления, хотя при этом я знаю людей, которые не выезжают с некоторых пор на рыбалку без берклиевского флакончика в кармане. Здесь следует пояснить, что на массовом российском рынке знакомы далеко не все «специи», призванные возбудить аппетит хищной рыбы. Нельзя исключить того, что в ближайшее время появится по-настоящему действенный для нашей рыбы ароматизатор по типу тех, что используются в Америке для привлечения вполне определенных видов рыб-хищников.

Интересный случай произошел лет шесть или семь назад, когда все такое и вовсе было для нас в диковинку. Кто-то привез из-за океана маленький пластмассовый пузыречек с бесцветной маслянистой жидкостью. На этикетке была изображена рыба, напоминающая окуня. Флакончик принесли на «экспертизу» на Птичий рынок, нашли там большого корифея по этой части и попросили вынести свой авторитетный вердикт. Тот сначала понюхал колпачок, потом выдавил несколько капель на ладонь и снова поднес к носу, а после этого даже отважился лизнуть. Все было, как в памятной рекламе – без цвета, без вкуса, без запаха. А потому заключение эксперта было коротким и категоричным: “Выкинь его на…!” Затем знаток аттрактантов пошел сполоснуть руки, так как после ароматизатора ладони стали неприятно липкими. И вот тут-то началось самое в этой истории веселое: едва струя воды коснулась рук, от них пошло такое амбре, какое бывает разве что в разделочном цехе рыбоперерабатывающего комбината. Ладони продолжали благоухать даже после того, как их дважды тщательно вымыли с хозяйственным мылом. Стойкости аромата позавидовали бы французские парфюмеры…

Никакой точной информации о том аттрактанте не сохранилось, и ничего подобного (нет запаха до контакта с водой и – затыкай нос после) я с тех пор «живьем» не видел. Но, что достаточно очевидно, его основу составлял все тот же банальный рыбий жир – может быть, особым образом законсервированный, но при смачивании уж больно смахивающий на ту самую гадость из аптеки, которую нам в детстве со скандалом вливали десертными ложками в рот. С тех пор прошло несколько лет, и я, уже имея негативный опыт применения готовых аттрактантов (эффект оказался меньше ожидаемого), решил состряпать что-то свое – без особых наворотов и “секретных формул”. Испробовав ряд комбинаций, я в итоге вернулся к рыбьему жиру – правда, не ко всем нам привычному – аптечному, а к тому, что каждый может сам получить из купленной в магазине морской рыбы. Аптечный рыбий жир я тоже пробовал – он, как я понял, не годится по той причине, что рафинирован, и в нем, вероятно, не хватает чего-то самого пикантного.

В гастрономе я взял свежемороженую скумбрию, заставив себя забыть о том, что покупка рыбы считается делом недостойным рыболова. Соскоблив подкожный и внутрибрюшной жир, я слил его в пластмассовый флакон, который на следующий день прихватил на рыбалку. Возможно, все это отчасти субъективно, но в это простое средство я сразу поверил: поймал в тот раз не больше, чем обычно, но поймал, при том, что клева на реке в тот день фактически не было. Вкус рыбьего жира полезно дополнить вкусом ракообразных. Соответствующие аттрактанты очень широко используются многими фирмами. Свой интерес к ракам я реализовал следующим образом.

В реках Подмосковья водится маленький рачок-бокоплав, очень похожий на сибирского мормыша. Его вы легко найдете на вынутых из воды водорослях. Я набрал с полстакана рачков и, по сибирскому рецепту, сварил их и высушил. Затем я смолол их в кофемолке – получился порошок розовато-оранжевого цвета со специфическим запахом. Молотый бокоплав добавляется во флакончик с рыбьим жиром, и небольшим количеством этой смеси пропитывается поролоновая рыбка. Из наших хищных рыб, которым раковый привкус не безразличен, на первое место следовало бы поставить окуня. Я не удивлюсь, если окажется, что интерес к пахнущей «лобстерами» поролонке проявит голавль, поскольку сам когда-то ловил его на раковую шейку, и клев был просто бешеный.